Тяжесть венца - Страница 171

171

– Проклятье! – Он вскинул голову. – Я всегда одолевал своих врагов. Мне ли отступать!

К нему подъехал Ловел.

– Государь, грядет битва. Разумно ли вам бросаться в сечу с короной на голове? Вы будете привлекать к себе внимание.

Ричард не мог повернуть к нему голову в шлеме, пришлось развернуть коня. Он сделал это с трудом – проклятая рука плохо слушалась. Глядя на своего друга детства, Ричард улыбнулся нехорошей, темной улыбкой.

– Что ты понимаешь, Френсис! Все, что ты имеешь в жизни, ты получил лишь потому, что в детстве мы вместе любили играть среди каменных дольменов. Я же… В этом венце для меня вся жизнь. И если я выиграю, то никто не сможет сказать, что я хоть на миг расстался с короной из страха перед уэльским выродком. А если, помилуй Господи, я сегодня проиграю – то и тогда останусь с короной. Я король, ты слышишь, Френсис! Я король! И им пребуду всегда!

Ловел вымученно улыбнулся, глядя в темные провалы глаз Ричарда.

– Мой государь, войска ждут сигнала.

И сигнал был дан. Запели трубы. Долина наполнилась ужасным шумом, грохотом железа, громкими выкриками командиров на трех языках: английском, уэльском и французском. Со стороны ставки Тюдора раздались первые пушечные выстрелы, и огромные каменные ядра полетели к холму, где со своими силами стоял Ричард III. В воздух взвились тучи стрел, защелкали аркебузы, загремели серпантины. Армия короля ринулась вниз по склону на боевые порядки Тюдора.

…Бой был в самом разгаре, когда в притихшем лагере королевских войск появился рыцарь в широком плаще, одна его рука оканчивалась стальным крюком. Он направился к шатру, у входа в который, скрестив копья, стояли охранники с эмблемой Белого вепря на груди. Здесь содержался сын лорда Стэнли. Однорукий воин спокойно миновал стражников, обогнул шатер. Здесь он остановился, словно в раздумье, огляделся по сторонам. Все, кто оставался в лагере, столпились на гребне холма, наблюдая за битвой в низине.

Тогда рыцарь решительно шагнул к шатру, поднял свой крюк и единым взмахом распорол им кожаный покров. Когда он вошел внутрь, двое остававшихся в шатре рыцарей в первую минуту опешили, но быстро опомнились и схватились за оружие. Рыцарь ловко увернулся, потом ударил одного из них крюком прямо в лицо, а второго уложил молниеносно выхваченным мечом. Затем он повернулся к растерянно вжавшемуся в угол юноше. Сбросив с себя плащ с капюшоном, рыцарь протянул его пленнику.

– Милорд Стрендж, если вам дорога жизнь и если вы хотите оказать услугу своему отцу лорду Стэнли – следуйте за мной.

Юноша не заставил себя просить дважды. Он не знал этого человека, но слишком хорошо уяснил, что его ждет, останься он у короля Ричарда. Закутавшись в широкий плащ незнакомца и надвинув капюшон, он вслед за рыцарем покинул место своего пленения. Бледного и дрожащего, Оливер привел его в ставку Нортумберленда в небольшом селении Саттон Чени. Перси лишь удовлетворенно кивнул, когда к нему подвели юношу.

– Отлично сработано, Оливер. Теперь скачи к Стэнли и передай ему от меня привет.

– А вы, милорд?

– Мне некуда спешить. У Тюдора не так много прав на корону, чтобы я сражался за него. Я не стану помогать Вепрю, но и с Драконом у меня нет никаких счетов. И если я вмешаюсь в бой, то только когда пойму, что другие люди без меня не могут разделаться с горбуном.

Придерживая забрало шлема, он осторожно отхлебнул из большого кубка. Оливер же надел на крюк руки ремни щита.

– Что ж, как будет угодно, милорд Перси. Я еду. Мне тоже нет никакого дела до графа Ричмонда, но разрази меня гром, если у меня нет дел с королем.

На болотистой равнине у подножия холма кипела яростная схватка. Сначала отряды графа Оксфорда теснили Норфолка, потом, когда к Ховарду примкнул сам король, они потеснили тюдоровцев.

– Где этот уэльский ублюдок! – ревел Ричард, размахивая над головой секирой. – Где Тюдор?

Его войску опять пришлось отступить. Едва справляясь с конем, Ричард вызывал на бой Генри Тюдора. О, если бы он мог убить его! Он никогда не оставлял в живых тех, кто мог предъявить права на трон. На его трон!

Ему сообщили, что убит Норфолк. Зарублен и Брэкенбери. Погиб Джон Несфильд. Сын Норфолка, граф Суррей, пленен Уильямом Хербертом. И тут пришла новая весть – отряды Стэнли, круша все на своем пути, двинулись на короля с фланга.

Ричард завопил от ярости. Потом позвал:

– Рэтклиф! Где ты, Рэтклиф? Скачи назад. Пусть все дьяволы в аду сегодня против меня, но Стэнли получит лишь выпотрошенный труп своего наследника!

Но Рэтклиф не ответил. Судорожно цепляясь за торчащую сквозь щель забрала стрелу, он медленно валился с коня.

Ричард уже ничего не замечал. Отчаянное стремление покончить с врагом помешало ему вовремя вывести войска из битвы. В пылу боя к нему подскакал Кэтсби и стал кричать, что ради одной победы не стоит рисковать судьбой престола. Ричард ничего не желал слышать. Он задыхался под забралом от поднявшейся пыли, рука его немела, он с трудом сдерживал коленями рвущегося коня.

– Вы с ума сошли, Кэтсби! Я генерал, не проигравший ни одного сражения. Я Плантагенет!

Он нервно поднял забрало, глотнул душный, полный кровавых миазмов воздух и издал громкий клич Плантагенетов. Его подхватили по всему полю.

Возможно, это была последняя здравая мысль Ричарда. Как ни был он ненавидим в собственном королевстве, какой поддержкой ни обладал Генри Тюдор, но именно он, Ричард III Йорк, был потомком королей, более трех столетий властвовавших в Англии, он, а не этот уэльский граф, у которого, несмотря на родство с Ланкастерами, не было в гербе ветки желтого ракитника. И этот клич подхватили все, кто еще был верен Ричарду III.

171