Тяжесть венца - Страница 59

Анна повернулась к интенданту замка.

– Вас следовало бы подвергнуть публичной порке, за то как вы следите за этим замком. Мы проехали большую часть моих владений, но нигде не нашли такого запустения.

Толстяк с перепугу рухнул на колени.

– О добрейшая госпожа, разве вам не ведомо, что Мидлхем по приказу герцога Глостера должен быть превращен в тюрьму? Поэтому мне велено следить только за тем, чтобы в порядке были его подземелья, а никак не жилые постройки.

Анна несколько минут глядела на интенданта, не в силах вымолвить ни слова. Превратить такую крепость, как Мидлхем, в узницу?.. У нее перехватило дыхание. Ведь Ричард когда-то жил здесь, тут он впервые научился владеть оружием, впервые взнуздал своего первого коня. Здесь под патронатом Делателя Королей прошло его детство, а он пожелал сделать этот дом темницей. И в душе молодой женщины шевельнулась совсем уже нехорошая мысль: «Ричард всегда ненавидел моего отца. Как и Уорвик его. Возможно, превращая теперь дом своего былого воспитателя в тюрьму, Ричард мстит давно умершему графу…»

Она побоялась додумать мысль до конца. Ведь если Глостер так долго таил злобу к Уорвику, что он должен испытывать к ней, дочери графа, его любимице, которая ныне во всем зависит от милостей своего господина и супруга? В душе ее шевельнулся гнев. Мидлхем принадлежит именно ей, Анне, и даже муж не имеет права по своему усмотрению распоряжаться ее наследством!

И она решилась. Будь что будет, но она не отдаст Ричарду Мидлхем. Здесь будет ее дом! И непререкаемым тоном Анна тут же начала давать указания Меткалфу: следует закупить у городских торговцев мебель, а также ковры, перины, постельное белье, полсотни серебряных канделябров. Пусть наймет стекольщиков, столяров, резчиков по дереву, каменщиков. Она велела ему не скупиться, отбирать лучших мастеров и покупать самые хорошие товары.

Весь остаток дня Анна была занята обследованием замка. Она желала увидеть все: донжон, сад, конюшни, оранжерею, галереи и переходы. У нее светлели глаза, когда она представляла себе, как все это будет выглядеть в недалеком будущем. Ее слуги и фрейлины разбрелись по своим покоям, им тоже передалось возбуждение герцогини.

В некоторых помещениях они находили забытую мебель: резные скамьи или табуреты, круглый столик на массивной подставке или напольную вазу – подобие древней амфоры. Но подлинным открытием оказалась древняя кровать черного дерева в обширной спальне. Она была настолько огромной, что в ней могло поместиться полдюжины человек. Необъятное резное ложе покоилось на деревянных львах и было, как в древности, окружено полированной балюстрадой, а панели украшены рельефами с изображением листьев и цветов.

Анна разглядывала кровать, самую большую из тех, какие ей доводилось когда-либо видеть, и ей казалось, что она вспоминает себя, кувыркающуюся на ней, или видит обложенную подушками угасающую женщину – свою мать. Мать!.. Анна дала слово, что нынешним же вечером посетит аббатство, где покоятся ее останки, и закажет заупокойную службу.

Придворные дамы поражались, откуда в их госпоже столько неукротимой энергии. Старый повар не обманул, заверив, что угостит всех на славу, и если покои Мидлхема были в заброшенном состоянии, то о закромах и кладовых замка раздобревший интендант позаботился на славу. Даже недовольную всем Матильду Харрингтон удовлетворили приготовленные им блюда: густая похлебка из сушеных грибов, рис с орехами и изюмом, щучий паштет, анчоусы, тушеные угри, фаршированная форель, сочные креветки, несколько видов жареной рыбы, большой круглый пирог с затейливой начинкой. Старый повар питал явное пристрастие к пряным соусам, которые так обжигали нёбо и язык, что их то и дело приходилось запивать вином, элем или сидром. Некоторые придворные дамы захмелели до того, что принялись откровенно заигрывать с конюшими и стражниками. Им нравилась свобода, окружавшая герцогиню, ради этого они готовы были смириться с тем, что первую ночь в этом огромном замке за неимением кроватей придется провести на соломе. Одна лишь чопорная леди Матильда сидела с недовольно поджатыми губами на противоположном конце стола, не сводя сверлящих глаз с герцогини, отдававшей должное острым блюдам.

Всю следующую неделю Анна была страшно занята, но чрезвычайно довольна. Возможно, в глубине души она сознавала, что это последняя капля свободы, которая ей дана судьбой. Что дальше? Смирится ли Ричард с ее самоуправством или им предстоит борьба? Она побаивалась мужа, он все еще оставался для нее сумеречной тайной, которую она отнюдь не стремилась разгадать, интуитивно чувствуя, что здесь могут крыться страшные опасности и разочарования, и потому старалась не думать о приезде Ричарда Глостера, всецело отдавшись повседневным хлопотам.

В замке было шумно, дымно, суетились люди, пахло потом, сырой известкой недавно побеленных стен, на рогатые чепцы дам оседала копоть. Анна, в простом шерстяном платье и переднике, сама следила за всем. Слышался стук молотков, смех, клубилась пыль, и потревоженные в старых башнях летучие мыши с писком вылетали в слуховые окна.

По утрам же, едва лучники трубили зарю, она отправлялась с Уильямом на соколиную охоту. Окрестные долины и болотистые низменности изобиловали дичью, и Анна пылала охотничьим азартом, спуская сокола на стаю уток или следя, как кречет одним ударом сбивает на землю цаплю. Порой к ним присоединялся кто-то из местной знати, и тогда к завтраку в замок возвращалась шумная кавалькада. Местные дворяне спешили в Мидлхем, чтобы представиться герцогине.