Тяжесть венца - Страница 94

– И поэтому Гастингс отрекся от своей возлюбленной и отдал ее на публичное растерзание? – спросила Анна.

Дороти внимательно поглядела на нее.

– Видимо вы действительно еще ничего не знаете.

Она встала и отворила окно.

– Подойдите сюда, миледи. Видите арку над входом на Лондонский мост? Над аркой пика, на ней – отрубленная голова. Это голова лорда-чемберлена Гастингса, самого популярного человека в Лондоне, которого ваш супруг не побоялся казнить, едва только узнал, что тот ему изменил. Так что за Джейн Шор некому было заступиться. Она провела последнюю ночь с лордом Гастингсом, а на следующий день ее заставили присутствовать на его казни.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, лишь плескалась внизу Темза да были слышны крики лодочников и торговок устрицами на набережной.

– Ваш супруг, миледи, скор на расправу. Говорят, в тот день он заседал в Совете в Тауэре, любезно беседуя с Гастингсом, а его палачи в это время пытали в подземелье служанку Джейн Шор и слуг самого лорда-чемберлена. Заговор оказался куда шире, чем думал поначалу герцог Глостер. Открылось, что с Вудвилями имели дела и Джон Мортон, и епископ Ротерхэм, и славный Томас Стэнли, который любил иногда завернуть в «Леопард» и отведать стряпню моих кухарок, а меня иначе как Крошка До и не называл. Говорят, когда их схватили в большом зале Тауэра, он так сопротивлялся, что ему в кровь разбили лицо.

Дороти горестно вздохнула.

– Их всех казнили? – в испуге воскликнула Анна.

– Помилуй Бог, миледи, нет. Даже казнь Гастингса вызвала много недовольства в Лондоне. Рассказывали, будто герцог был в таком бешенстве, что приказал казнить лорда-чемберлена прямо на лужайке перед Тауэром, на первом же попавшемся чурбане, который приволокли из ремонтировавшейся неподалеку часовни. Гастингс еле успел исповедаться. Подумать только, а ведь он был лучшим другом покойного короля Эдуарда!

Анна невольно закрыла глаза. Чудовище, которое Ричард так тщательно прятал в себе, вырвалось наружу. Оно почувствовало свою силу, если впервые Ричарда Глостера перестало пугать пятно на его репутации.

– Что же было с остальными? – не открывая глаз, спросила Анна.

– Ну, сначала все решили, что их тоже казнят, и священник, который причащал Гастингса, приготовился исповедать и их. Но вышла заминка. Вроде бы эта Джейн Шор так кричала и билась, что отвлекла мысли Ричарда. Он как будто очнулся и велел остальных троих увести. Однако никто не сомневается, что и их не сегодня завтра поволокут на плаху. Лондонцы сначала роптали, а теперь говорят, что раз эти люди продались Вудвилям, то и поделом им. Между прочим, в Лондоне уже давно не было казней, и люди соскучились без зрелищ. Вот, например, сегодня весь город ходил смотреть, как Джейн Шор в одной нижней юбке водили по городу…

– Мы это видели, – перебила ее Анна.

– Вот-вот, – кивнула бывшая шлюха. – Сейчас в столице только и разговоров об этом. Все надеются, что Ричард Глостер наведет наконец-то порядок, а пока все стекаются к дому Глостера, великолепному Кросби-Холлу, и там слуги его светлости угощают их вином и отличными закусками. Насколько я помню, так в свое время поступал и ваш батюшка, миледи, и вот теперь лорд-протектор возобновил эту традицию. Хотя… Кое-кто начинает гадать, почему бы это так ненавидевший Вудвилей Гастингс и эти трое лордов вдруг переметнулись на их сторону.

Анна и Уильям невольно переглянулись. Им пришла одна и та же мысль.

– Вы прекрасно осведомлены, мадам, – заметил Уильям.

– Истинный крест, красавчик! Да и как же иначе, я ведь владею лучшими гостиницами Лондона. А где же еще наслушаешься всякого, если не у постояльцев, которые любят порой посудачить о том о сем за чашей доброго вина. Уж поверьте – трактирщики да хозяева постоялых дворов всегда самые осведомленные люди!

– Тогда, может быть, вам кое-что известно и о некоем преподобном отце Стиллингтоне?

– Епископе Батском? Еще бы! Его с неделю назад привезли в столицу двое рыцарей – сэр Джеймс Тирелл, по прозвищу Черный Человек, и сэр Роберт Брэкенбери, которого на днях сделали комендантом Тауэра.

Анна и Уильям снова обменялись взглядами. Возможно, Ричард Глостер попытался посвятить сторонников в свои планы относительно незаконнорожденности детей Эдуарда и королевы Элизабет, да только, видимо, они остались верны воле покойного короля и путем заговора и даже союза с Вудвилями хотели отстранить опасного герцога от власти.

– Так вы говорили, Брэкенбери в милости у лорда-протектора? Что же тогда слышно в столице о супруге горбатого Дика?

– Тише, красавчик! Сейчас опасно так называть лорда-протектора, можно только упомянуть, что он… ну, скажем, несколько сутул. Что же до вас, миледи, то ходят слухи, что Анна Невиль с пышной свитой вскоре должна прибыть в столицу.

И Дороти покачала головой, окидывая сиятельную герцогиню цепким взглядом – от запыленных сапог до выбивающихся из-под капюшона волос.

В этот миг все трое невольно встрепенулись, когда за окном прогремел оглушительный пушечный выстрел.

– Что это?

Они бросились к окну, где за строениями Лондонского моста, над башнями Тауэра, медленно расплывалось облако белого дыма.

– Не знаю, истинный крест! – сказала Дороти, поправляя съехавший набок эннен. – Хотя… Ну да, конечно… Это приветствуют в Тауэре возвращение из Вестминстерского аббатства маленького брата короля, принца Ричарда.

И она поведала, что буквально со дня своего приезда в Лондон Ричард всячески пытался выманить из убежища королевы второго сына покойного короля. Якобы коронация Эдуарда V не может состояться из-за отсутствия младшего брата. И вот изо дня в день от лорда-протектора к королеве направлялись посольства, которые должны были уговорить Элизабет отдать сына. Ходил в аббатство и сам лорд-протектор, и бывший тогда еще в милости епископ Ротерхэм, и покоряющий сердца красавиц герцог Бекингем, и даже важный Джон Ховард с пышной свитой, однако упрямая королева-мать ни за что не хотела расстаться с ребенком. Говорят, сам юный король прислал матери письмо с просьбой отпустить к нему младшего брата. Что ж, видимо, задуманное ими наконец-то удалось. Если, конечно, королеву Элизабет не принудили отдать мальчика силой.